Иоанна Хмелевская - Проза жизни [Обыкновенная жизнь]
— Ну и что? Потом свяжешь.
— Нельзя, говорю же тебе — это шнур. Для белья.
— Подумаешь! Почему, спрашивается, шнур для белья нельзя связать узлом?
— Не знаю. Но нельзя. Дай что-нибудь твёрдое. Ну, там, гвоздь, проволоку.
— Анита, переложи яйца сюда, — распорядилась пани Букатова, заглядывая в коридор с корзиной в руке. — О, Тереска! Откуда ты взялась? Добрый вечер. Ты прямо как на заказ, я привезла из деревни кровяную колбасу, возьмёшь для мамы.
Шпулька схватила корзину и сунула её в руки Тереске, которая как раз управилась с узлом.
— Переложи сюда яйца. Четыре десятка… нет, пять, нет, мама, сколько мы себе оставим?
— Полсотни. Чемодан не трогай, я сама распакую. Тереска потеряла всяческое терпение.
— Святая Мадонна, вы что, обчистили закрома какого-то богатого фермера? Надеюсь, закрома родины остались целы. Зачем столько всего? Шпулька, ну ты даёшь, неужто все это добро тащила пешком?
— А то! Представляешь себе наше путешествие? С этими узлами! С пересадкой! Народ валом валил в Варшаву, поезд был набит под завязку, пришлось ехать в купейном.
— Зачем вы так себя загрузили?
— Потому что все свежее и натуральное. В городе такого не достанешь. Такой кровянки уже с войны не делают, а яйца прямо из-под курицы, — авторитетно объяснила Шпулька. — А перо с настоящего гуся. Погоди, надо вытащить ещё сметану для этой тётеньки…
Тереска поняла, что придётся смириться. Шпулька не придёт в себя, пока не рассосётся этот катаклизм с багажом. Ничего не оставалось, как подключиться к авралу, чтобы сократить его. Но распирающие её чувства рвались наружу, требуя слова.
— Заходил Богусь, — безразличнейшим тоном проронила Тереска, придерживая громадный узел.
Шпулька, на глазах которой завязывался в лагере этот роман, уронила свёрток с кровянкой.
— Что?! О Боже, так разрыв сердца можно получить! Ну и как?!
— Не знаю. Вот хочу с тобой обсудить, — ответила Тереска, испытывая одновременно восторг и уныние. — Он сегодня был. Только что ушёл.
— Как сегодня? Я думала, давно уже. Осторожно, перо держи вверх ногами, а то разлетится…
Страдания страданиями, но проза жизни, несмотря ни на что, требовала своего. Нагруженные тюками и прочими ёмкостями, Тереска и Шпулька двинулись к живущей поблизости знакомой тётеньке. Передали ей все, что полагается, и вернулись. Тереске был вручён внушительный кусок кровянки, который она приняла с полнейшим безразличием, лишь бы не обидеть. Шпулька пошла проводить подругу, после чего Тереска проводила Шпульку, а потом все повторилось…
— Какая-то ты странная, — неодобрительно подвела итог Шпулька, услышав подробный отчёт подруги. — Не знаю, в чем тут дело, но если тебе кто-то жутко не нравится, или тебе на него наплевать, то ты становишься само обаяние, прямо дух захватывает. Умная, неотразимая и все такое прочее. А с Богусем катастрофически глупеешь. Я уже в лагере это заметила, только не успела тебе сказать.
— Как ты думаешь, он тоже это заметил? — озабоченно спросила Тереска.
— Слепой бы это заметил. Разве что поглупел бы с тобой заодно. Не хочу тебя огорчать, но мне не показалось… с другой стороны, оно и к лучшему, что он пришёл, когда ты не слезы лила, а дрова колола.
— Может, и к лучшему, — согласилась Тереска. Она только сейчас начинала соображать, как надо было себя вести, что делать и о чем говорить.
— Ну что ж, первый блин комом. Но ты зря так расстраиваешься. По-моему, это ему следовало расстроиться.
— Может, и так, только не сказать, чтобы он здорово расстроился, — буркнула Тереска и вдруг резко остановилась. Сумрачно поглядев на Шпульку, она после короткого раздумья добавила: — Хочешь правду? По-моему, ему все равно.
— Не преувеличивай, — неуверенно проговорила Шпулька.
Шпулька считала свою подругу настоящей красавицей, и если уж на то пошло, то это Богусю следовало бы переживать и убиваться.
— Я не преувеличиваю! — сердито сверкнула глазами Тереска. — Надо смотреть правде в глаза: я о нем все время думаю, а ему на меня наплевать!
— Тогда не думай.
— Прямо так просто! Да ещё сейчас, после того, как он приходил!
Подруги в глубокой рассеянности повернули назад и побрели к дому Шпульки. Затем ещё раз повернули и направились к Тереске. Солнце уже зашло, сумерки быстро сгущались.
Супруги Кемпиньские вернулись из гостей довольно рано, около восьми. Ничего такого не ожидая, открыли калитку, потом дверь и вошли в дом. Пан Кемпиньский поднялся наверх, в ванную, а пани Марта завернула на кухню. Уже на пороге она споткнулась о большой разворошённый мешок со старыми чулками. Нельзя сказать, чтобы это её встревожило, но тут она заметила, что дверь в сад распахнута настежь. Выглянув, она увидела груду поленьев и веток, но дочери своей, как ни странно, не увидела.
Сверху перегнулся через перила пан Кемпиньский.
— Тереска там? — спросили оба одновременно.
Ответа в такой ситуации не понадобилось. Пани Марта послала нетерпеливый зов в глубь сада. Пан Кемпиньский выглядел слегка растерянным.
— Что там стряслось в ванной? — спросил он с некоторым неудовольствием. — Все раскидано, ужасно воняет бензином. Ты что-нибудь понимаешь?
Пани Марта забеспокоилась.
— Где Тереска? Она должна быть дома! Дверь в сад распахнута… Какой бензин?
Она понеслась наверх и влетела в ванную. Кружки, зубная паста, щётки валялись на дне ванны. Пол был усеян осколками стекла. В углу валялось полотенце и какие-то тряпки, которые при ближайшем рассмотрении оказались Терескиной одеждой. Все вокруг было пропитано бензином.
— Силы небесные, что это значит?! Двери нараспашку, двор завален дровами, мешок с тряпьём распотрошён по всей комнате… что-то стряслось… Где Тереска?!
Подгоняемые растущим страхом, супруги Кемпиньские наперегонки устремились в комнату дочери. Глазам их предстало зрелище поистине устрашающее. Интерьер выглядел как после вражьего нашествия или проверки на прочность в аэродинамической трубе, на письменном столе и в шкафу царил леденящий душу разгром, а посреди стола, венчая весь этот кошмар, красовался жуткий, изуверского вида топор.
Пани Марте стало дурно. Будучи по натуре женщиной довольно чувствительной, она обладала живым воображением, которое почему-то всегда заставляло её ожидать самого худшего.
— Её похитили, — срывающимся голосом прошептала она, — звони в милицию!
Пан Кемпиньский не видел ни малейшего повода, почему кому-то вздумалось бы умыкнуть его ребёнка, но и он чувствовал себя ошеломлённым. Квартира в некоторых своих местах действительно напоминала побоище, а Терески действительно нигде не было.
— Надо все осмотреть, — сказал он, сбегая по ступенькам. — Не волнуйся, я загляну в подвал.
— Звони в милицию! — взвизгнула пани Кемпинь-ская.
По счастливой случайности три месяца тому назад пан Кемпиньский выступал свидетелем по одному мелкому делу и лично знал участкового, с которым поддерживал в тот период тесный контакт и даже подружился. По счастливой же случайности участковый оказался на своём посту, и у него не было ничего срочного, поэтому он смог немедленно приехать.
— Вы только взгляните, — растерянно сказал пан Кемпиньский, заражённый нервозностью жены, и открыл дверь в Терескину комнату. — Вы только взгляните, — повторил он, открывая дверь в ванную. — Вы только понюхайте!
— А дверь в сад мы обнаружили открытой настежь, — прошептала пани Марта сдавленным голосом.
Участковый приехал на милицейской машине, в сопровождении водителя и помощника. Намётанным глазом он осмотрел все несуразности, осторожно, но со всем вниманием изучил топор, не обнаружил на нем следом преступления и впал в состояние некоей неопределённости.
— Любители, — озадаченно пожал он плечами. — Действовали как-то нетипично.
На основании видимых данных за несколько минут удалось восстановить ход событий. Преступники несомненно что-то искали, скорей всего, деньги. Топор принесли, чтобы отрубить Тереске голову, правда, не исключено, что просто хотели её попугать. Возможно, в их планы входил также поджог дома, на что указывают приготовленные во дворе дрова и бензин в ванной, но по неизвестным причинам они отказались от своего первоначального намерения. Деньги искали в комнате Терески и в мешке с чулками…
— Но у меня никаких денег нет! — с пронзительным стоном запротестовал пан Кемпиньский.
— Возможно, — согласился участковый, — но они-то думали, что есть. Не обнаружив искомое, преступники похитили Тереску с намерением потребовать выкуп. Таково единственное логическое объяснение случившемуся.
Пан Кемпиньский схватился за голову. Пани Марта бессильно упала на ближайший стул и закрыла ладонями побелевшее лицо.
Участковый задумчиво оглядывался по сторонам, размышляя о том, вызывать ли следственную группу для детального изучения следов или пойти путём очных ставок и допросов.
